Согрей меня, согрей... Пожалуйста, скорей...
Вот лучшее деяние, нет ничего добрей.
Так холодно, отчаянно... И ночи злы, и дни...
Все страхи развенчай мои, все беды прогони.
Согрей меня, пожалуйста... Я оживу в тепле
и предадимся шалостям, тем, лучшим на земле...
Я расцвету подснежником и подарить смогу
всё самое... всё нежное... что встретишь на веку.
И гладь меня, и гладь... Я — рукопись, тетрадь,
где мысли откровенные писать начни, стирать...
Я — истина без примеси, чистейшее добро.
Ребро Адама — вымысел, а правда — грудь, бедро...
И правда — это влажные, открытые слегка,
глаза мои винтажные, оттенка коньяка.
И губы, всё познавшие, и пот, и плоть, и кровь...
Простите, пострадавшие — я предпочту любовь.
Тепло твоё... и запахи... и руки... и слова...
ничтожные... внезапные... сухие, как трава...
и лёгкие, и мягкие — пушинки на губах...
и поцелуи мятные — живот... ложбинка... пах...
Развей мой страх, развей... Умрём, чтоб стать живей.
Пусть сдохнет мир от зависти, завидует Бродвей
любви прекрасней мюзиклов, жемчужней оперетт!
Смотри, вот Муза в трусиках — и меркнет белый свет.
Взорвись судьба, как лампочка, и к чёрту моветон!
Тропическая бабочка, прекрасная, как сон,
сожмёт, укроет, высосет шершавым хоботком...
Безгрешность Евы — вымысел, а замысел — в другом...
2018
Вот лучшее деяние, нет ничего добрей.
Так холодно, отчаянно... И ночи злы, и дни...
Все страхи развенчай мои, все беды прогони.
Согрей меня, пожалуйста... Я оживу в тепле
и предадимся шалостям, тем, лучшим на земле...
Я расцвету подснежником и подарить смогу
всё самое... всё нежное... что встретишь на веку.
И гладь меня, и гладь... Я — рукопись, тетрадь,
где мысли откровенные писать начни, стирать...
Я — истина без примеси, чистейшее добро.
Ребро Адама — вымысел, а правда — грудь, бедро...
И правда — это влажные, открытые слегка,
глаза мои винтажные, оттенка коньяка.
И губы, всё познавшие, и пот, и плоть, и кровь...
Простите, пострадавшие — я предпочту любовь.
Тепло твоё... и запахи... и руки... и слова...
ничтожные... внезапные... сухие, как трава...
и лёгкие, и мягкие — пушинки на губах...
и поцелуи мятные — живот... ложбинка... пах...
Развей мой страх, развей... Умрём, чтоб стать живей.
Пусть сдохнет мир от зависти, завидует Бродвей
любви прекрасней мюзиклов, жемчужней оперетт!
Смотри, вот Муза в трусиках — и меркнет белый свет.
Взорвись судьба, как лампочка, и к чёрту моветон!
Тропическая бабочка, прекрасная, как сон,
сожмёт, укроет, высосет шершавым хоботком...
Безгрешность Евы — вымысел, а замысел — в другом...
2018
