В воздухе комнаты, как пушинки, твои молекулы,
такие маленькие и печальные — любить их некому.
«А как же я?!» - когда войду, воскликну весело.
«Другое дело, - они запищат - теперь побесимся!»
И вот он, чувственный аромат, ползёт атакою.
«Ты рад, скажи мне?» «Я очень рад! Хочу по-всякому
тебя, прекрасную в своей... неповторимости,
как два в одном — и чистота, и грех без примеси.»
Пола халатика скользит с ноги хорошенькой...
Уже сползла! Она была... точь-в-точь наброшена...
Не для того, чтоб что-то скрыть, чтоб оголиться ей...
Кошмар какой, какой разврат! Ау, полиция!
«Никто на помощь не придёт. Не надо, маленький...»
Она судьбу свою берёт — и всё... Реален ли
побег? Уход? Куда? Зачем? Какие поиски?
Рай здесь. И аркой на плече — чулочки с поясом.
2017
такие маленькие и печальные — любить их некому.
«А как же я?!» - когда войду, воскликну весело.
«Другое дело, - они запищат - теперь побесимся!»
И вот он, чувственный аромат, ползёт атакою.
«Ты рад, скажи мне?» «Я очень рад! Хочу по-всякому
тебя, прекрасную в своей... неповторимости,
как два в одном — и чистота, и грех без примеси.»
Пола халатика скользит с ноги хорошенькой...
Уже сползла! Она была... точь-в-точь наброшена...
Не для того, чтоб что-то скрыть, чтоб оголиться ей...
Кошмар какой, какой разврат! Ау, полиция!
«Никто на помощь не придёт. Не надо, маленький...»
Она судьбу свою берёт — и всё... Реален ли
побег? Уход? Куда? Зачем? Какие поиски?
Рай здесь. И аркой на плече — чулочки с поясом.
2017
