Всё на свете могло быть прекрасно, мой друг,
даже порно, представь, даже порно,
если б не было грязных деляческих рук
и эстетики их подзаборной.
Всё испортят, из музыки сделают мрак,
из дерьма, писсуаров — искусство...
Я пишу ещё красками — вот я чудак...
Мне от злого новаторства грустно.
Что им скажешь? Что прост не бывает цветок?
Или космос... Всё требует страсти...
И ума... Что поэзия — выжимка, сок
из пустых стихотворных схоластик.
Всё могло быть поэзией, музыкой, сном,
как любовь на холстах Боттичелли,
но музеи всегда победит гастроном,
но органные залы — бордели.
И война побеждает опять тишину,
щебетания, пения, всплески...
Там, где мать подходила с улыбкой к окну —
стёкла вдребезги, в прах занавески...
Нет цветущих деревьев, красот городов,
есть руины, воронки и рвота...
Из невесток и жён понаделали вдов,
из детишек — калек и сироток.
И живут, припеваючи — деньги рекой,
никаких угрызений, укоров...
Там, где совесть была — только раж воровской,
только бодрая ложь военкоров.
Только серой бездарности полная власть,
путь к ней бандой чекистов проложен.
И опять же, зачем? Чтобы грабить и красть
с государственно-честною рожей.
Эта рожа стремится стать в ряд королей,
наплевать ей на беды и боли,
он маньяк, он преступник, он враль из вралей,
он убил, он украл — и доволен.
Если б не был народ так труслив или глуп,
и нашёлся бы нужный инвестор,
из царька получился бы ладненький труп,
а из мира — прекрасное место.
Мы бы жили лет сто, не боясь, а смеясь,
наслаждаясь красотами света.
И была бы священной любовная связь,
и все книги и фильмы — про это.
Ну, а тем, кто, как чёрт, презирает любовь,
как идею считает бредовой,
что бы делали? Верно — пускали бы кровь,
заставляя напиться ей вдоволь.
2025
